Затоптанные лица дворов
 
А ведь опять слишком много курил…
Затоптанные лица дворов
Память
Чувство и дым
Стройка
Мысли
Предвестники дня
Когда ко мне подступят Анды
Океан
Далеко
До…
Мизантропическое
Когда ударяет рассвет
Футуристическая весна
Бессонница или Ты Моя Чуткая Гостья Ночная
О тебе и о себе
Психоделическая элегия
Путешествие в футуризм
Эпитафия празднику от меланхолического дождя
Обитатели электрокаблодромов
Гравитационная магнитость
Давно здесь я не был зимой
А ведь опять слишком много курил…
А ведь опять слишком много курил.
Что-то я ждал, где-то думал опять.
Снова я думал о ней и забыл,
Что я и кто я, и как мне понять

То, что нельзя воплотить мне в себя.
Две настоящих любви к двум созданьям,
К первой я шел, но пришел я к тебе,
И не однажды, не раз всё сознанье

Я отдавал все безбрежности чувств,
Ждал, забывая реальность, ту встречу,
Чтобы увидеть глаза из безумств,
Где ничего и сомнения речи

Всё продолжают борьбу день за днем,
Мне ведь не знать неземных их рождений,
Там где берут они корни при всём
Том, что дает мне их прелесть видений.

Как мне не знать, чтоб не верить в неё
И обо всём не расскажешь теперь
Но и она и другая идет
В мысли мои в их открытую дверь.
1.1.1998
Затоптанные лица дворов
Мне стало скучно –
Жить навряд ли будет.
Не стать, а обратиться
В нить не приведет дорога.

На профиль свет пролить рекой
Не смог и не смогло моё
Воображенье.
Оно иль она не со мной.

Не разбитый, а собранный в кости.
Подпереть не локтями тяжелую
Голову ночью,
А днем прошу злости.

Подметала подолами грязь
На затоптанных лицах дворов
Опустелых,
Заломивши до боли запястье.

Посмотрит стихию, зачем же?
Не так хороши океаны
Тихие,
Там волны грызутся безбрежно.

Законы на свете назвали
Ее не такой, а не думай
Как я.
Смешали и лавой сковали.

Кто замечтался – не представил
Руин рассыпанных из целой
Сущности –
Громады тягучего времени.

Я слишком долго спал,
Чтоб не проснуться точно
Сейчас.
Останусь там, где себя искал.
22.12.1997
Память
Память размажет палитру цветов.
Прошлого пыль вдруг поднимет осадок,
Чтобы сказать, я не мог найти слов
Прежде. Сейчас собираю осадок.

Всех впечатлений придуманных дней,
Жженых агонией чувства бесследно.
Было и нет то, что вижу теперь,
В воображении память заметна.

Холод не страшен, в тумане спустились
С гребня холмов к безмятежной реке.
Мы не хотели, а, может, добились
Сумерек лета, где ночь вдалеке.

Шли вдоль изгиба течения мы,
Не обернуться мне чтобы смотреть
Твой силуэт при восходе луны,
Не обернешься меня лицезреть

Через года и столетий поток.
Но а тогда замечал для себя
В венах моих электрический ток
Слабо пульсировал, грея тебя.

Дрожь налетела на нас без причин
Шелестом трав между небом с землей.
Ветер в признанье метался один.
Бурю любил он, остался с грозой.

Он разметал твои волосы в раз.
Но через из развевавшийся вид
Видел я, что алым светом погас
Солнца закат, ветер скрылся за ним.

Страсть или взгляды яснее и жарче.
Каждое слово – огонь или лед
Вряд ли сияла луна моя ярче
Если б не наш иллюзорный полет.

Тонкие губы твои и глаза
Помню, что видел, не помню какие.
Времени слепо легла полоса,
Чтобы мгновения те позабыли

Трепетный голос и ноты его.
Звуки безудержных чувств
Память прервет – больше нет ничего.
Лучше забыть всё и пусть.
Декабрь, 1997
Чувство и дым
В сторону шахматы, дайте сюда
Пепельниц пару, но лучше одну.
Взгляд не отводишь с нее иногда
С лучшей подруги, где пепел мне друг.
Всё истекает, исчезнет, уйдет
Дым моё время и сладкий мой гнёт.

Куришь когда бьет по жилам мне кровь,
Есть еще в венах, артериях ток.
Куришь и дым вдруг окутает бровь,
Выкинет чувства мои за порог.
Двадцать симфоний моих сигарет –
Более звучных по мне больше нет.

Люди обманут, а кто-то предаст.
Лучше я им ничего не скажу.
Но сигарете доверившись раз,
Видишь в ней может свою госпожу.
Улицы, город, дома и заводы.
Нету в них истины – злы и бесплодны.

Ветер и ветер обнялись ветвями.
Где-то я в них в сигаретном дыму.
Смысл, рассудок они потеряли
Только наверное я их пойму.
Дымом парят они, чувства чтоб скинуть.
Так и я сделал, но снова впал в кризис.

Едкая правда мой выдох и вздох.
Пепельниц больше не надо.
Ведь подавить все эмоции смог
Я никотиновым ядом.
И улетело в пространство давно
Чувство и дым подавивший его.
Ноябрь, 1997
Стройка
Шёл. Рыли землю тракторы,
Втыкая вверх ногами шпалы
Из бетона в яму.
Потом давай в антракты рыть
Чего-то прямо.
А по началу думал я: индейские пироги
А оказалось там не озеро. Рабочие пироги
Трескают и пьяные полозеют.
Ноябрь, 1997
Мысли
Пройти лабиринтов мыслей тишину,
Затем, чтобы память дала свой ответ,
Из прошлого что-то извлечь я смогу,
Но я позабыл его времени след.

Хотя всё брожу, вижу мысли свои
Те старые мысли, что были со мной,
Когда я был в прошлом. Сейчас только нить
Прошедшего времени свяжет порой.

Я город из мыслей построил в себе.
Когда-то их каждую знал
Сейчас и не помню, что думалось мне,
Но мозг – замок их мне сказал:

«Вот то, что ты мог никогда не забыть –
Фрагменты всего лишь, а всё же.
Тогда ничего мог о них говорить
Ведь был ты намного моложе.

Остались навеки в моей глубине
Наивные мысли твои.
Потом вдруг со временем ты погрустнел.
И вот настоящие дни.

И вдруг улетела куда-то душа.
Однажды ты верил в нее.
Плетешь своё время теперь не спеша,
Порою торопишь вперед.

Но все твои мысли как прежде верны.
И замок их будет стоять.
В разлуке, несчастье он не черны –
Печальны. И можно понять.

Несчастье меняется счастьем и вновь
Проходит мгновенно печаль.
Ты мысли о том отравляющем кровь
Встречай или нет – не встречай».

Несу хлам из мыслей в своих я мозгах,
Стихов неоконченных строк.
Порою вдруг что-то забьется в висках
О чем раньше думать не мог.
P.S.
Наверное даже на смертном одре,
Мне будет над чем посмеяться.
Придут напоследок все мысли ко мне
И хором начнут издеваться.
Ноябрь, 1997
Предвестники дня
А утром посмотришь – рассвета стена;
Восходит родившийся день.
Нахлынет безумного света волна,
Ночная рассеется тень.

И кто-то дорогу возьмет в никуда,
Прозрев в этот утренний час.
А, может быть, будет он рад как всегда
Исчезнувшей ночи от глаз.

Предвестники дня были правы,
Придет и Луна в упадок,
Светила горячая лава
Оставит сегодня осадок.
Октябрь, 1997
Когда ко мне подступят Анды
Я слушал звездные мембраны,
Счищал с небес космическую пыль,
Не излечил ничьи я раны,
Я прожил недокуренную жизнь.

И если вдруг увидишь ты в пустыне:
Счищаю я ладонями песок,
Ты нарисуй на солнце пару линий,
Чтоб я с Земли их видеть смог.

Когда ко мне подступят Анды,
Склонив ко мне тумана седину,
Тогда пойму я, что не рады
Они увидеть, что я к ним иду.
Сентябрь, 1997
Океан
Далеко осталась ты во мгле.
Безрассудно серый океан
Воскресит опять тебя во мне
Посреди всех мыслей – моих стран.

Не останься больше чем сейчас.
Не останься в памяти моей.
Навсегда пусть разлучает нас
Океан без времени и дней.
Сентябрь, 1997
Далеко
Далеко в пустыне мой шатер.
Средь лесов безбрежных я теперь
Там оставил я своих сестер,
Рыщу здесь, найду ли счастья дверь?

Кто ты смуглый женский силуэт?
Дымным взором озаряя пламя,
Ты найди меня там после лет.
О моей судьбе ведь ты не знаешь.

Твоя тень мне не расскажет то,
Что я выдумал себе, когда я
Шел чрез волны, океаны, шторм,
Через лай собак, лебяжьи стаи.

Ты смотри в огонь, где глаз моих
Тень тебе расскажет о том счастье,
Что вонзится в зависть тех других,
Кто услышит всё с твоих фантазий.

Слушай пламя, слушай голос мой:
Ровный, как последний вздох покорный,
То есть тот, что перед смертью мог
Быть холоднокровным и спокойным.
28.6.1997
До…
И утро мне не позволит
Заснуть подобно трупу.
По жилам кровь ходит,
Удары пульса бьют по кругу
Вен; будучи выдавлен вдруг
Ударом сердца – там его звук.

Я счастлив, что есть я у себя.
Неважно, что тону в мечтах
Наважденных во мне
Ну! Самое черное небо, кричи в сердцах,
Что сегодня я беспомощен,
Пытаясь быть в сознаньи дальше.

Радость не ощутима
Покуда она не пришла.
Спотыкаясь, пытаюсь – я в движим,
Хоть жало вцепилось в меня.
Почти обезумие, глаза не фокусируют.
Светлое небо черную мглу прогнозирует.
22.6.1997
Мизантропическое
Задержись навеки
В темной мгле рассвета,
Где окутал веки
Пепел сигареты.

Мука не проснулась,
Сумерек нарядов
Солнце не коснулось.

Дьяволы из тени
Леса завывают.
Дремота растений
Дух их затмевает.

Вот и сам я знаю
Тех, кого мне надо:
Эту злую стаю
Стражей врат у ада.

И они не ближе
Тех людей, кто хочет
Стать сегодня выше,
Правильней и прочее.

Эти все людишки
Понастроют морды.
Так серьезно вышли,
Так собою горды.

Всё стремятся что-то
Сделать что-то лучше,
А они ж болото,
Худшие из худших.

Дьяволы со мною.
Вы как я. Одни мы.
С вами я спокоен,
Вместе мы всесильны.

Вам вперед скакать
Смысла нет как эта
Столь активных рать –
Мертвая комета.

А когда иссякнут
Силы этих тварей,
Головы их лягут
От ударов стали.

Настигать мы будем
На горах таких.
Нет они не люди,
Смерть получит их.

А пока в тумане
Под покровом утра
В бронзовой сутане
Сатана как будто

Ожидает часа
Наказать подонков
И людей чья раса
Хочет горизонтов.

Всё спешите, гады,
Что-то вам всё надо
Кончатся парады,
Как исчезнет ладан.
1.5.1997
Когда ударяет рассвет
Когда ударяет рассвет лучами,
Решаю вспомнить
Голые фигуры,
Видел их в ноябре, декабре.
Манят невзначай
Сумасшествие ко мне.

Родил рифму,
Видишь - бьется
Дни не стоят гривенника.
Всегда встречаешь их.

Говоришь: «Возьми,
Что написал мне».
Плюнула в лицо и
Слюна капает с меня.
Горите строки в огне:
Поэма о человеке,
Династия стихов мертва.

Воображение, запрети быть.
Человек остается на бесплодной земле
жить.
Вынь нож и проткни мой живот,
Проверни, намотай кишки,
Глянь на лезвие. Вот!
Ты же не веришь, что это тайна из тайн
Моих внутренностей после твоих войн.

Гулянье по границе разума
Лишь для того, чтобы вперед взглянуть, узнать,
Что близка она – сумасшествия страна.
Вирулентность ее инфекций не слепа, как знать.
Май, 1997
Футуристическая весна
Разбежавши-ударившись снег об асфальт
Был поцелуен егим дыхом.
И тая нежно расползясь как звукоальт
Прохожетормозил людей он лихо.

А ветроколыхающие ветви стыли
От зимоунаследовных морозов.
От ихих дуев мечтовыли
Весеннечувственно приходы грозов.

Вжиг, вжиг есть почкопорожденье.
И тресколист немедля вырастает.
Зеленосвеже вдруг взбредает наважденье,
Когда листозеленье не взмерзает.
3.3.1997
Бессонница или Ты Моя Чуткая Гостья Ночная
В полночь, когда в темноте ты повсюду
Быстрый и медленный времени ход
В эти часы сомневаться не буду
В страсти, как будто воскресшей из од.

Мне говорит подсознанья инстинкт,
Я не могу быть с тобой одинок.
Именно ночью ты здесь. Я привык.
Ты у меня в не обещанный срок.

Образ увидеть мне твой не придется,
Только я чувствую то, что ты здесь.
Где-то стоишь за спиною, и бьется
Сердце моё, ведь сейчас я твой весь.

Пусть продолжает стучать в мои двери
Ночь иронично и горько смеясь.
Прежде в тебя никогда я не верил,
Но в эти ночи обрел в тебе явь.

Ты появилась и сразу померкла
Грусть меланхолии жизни и дня.
Я забываюсь. Все краски извергла –
Радости краски, душа для меня.

Ровны дыханья и пульс одинаков,
Разный быть может фантазий полет.
Мир непонятных фантазий и знаков
Наше безумие страстью зовёт.

Ты, моя чуткая гостья ночная,
Пристально смотришь сейчас мне в глаза.
Ты лишь скажи от меня что желаешь,
Перед тобою я чист как слеза.

Но тишина. Ты не можешь ответить.
Оба молчим. Даже лучше что так.
Вижу я тень на стене в лунном свете.
Это моя, а где ты только мрак.

Кто же ты мой идеал в самом деле?
Дух иль иллюзия, образ невидимый?
Но не могу не пустить в свои двери
Чары твои столь всегда необыденные.

Я поражаюсь, как ты мне верна.
Чаю холодного выпью со льдом,
Чтоб осознать, почему я без сна,
Если твой образ пришел ко мне в дом.

Странники мы на ночном перекрестке.
Вместе мы будем сидеть до утра.
Я, да и ты, в чьих глазах есть по блестке,
Каждая блестка твоя мне мила.

Кем бы я был, кем бы стал без тебя,
Без наважденья – бальзама безумца,
Без идеала, который любя
В тайне лелею, храню под трезубцем.

Время идет. Остывает твой лик.
Что с тобой? Хочешь покинуть меня?
Радость проходит обычно свой пик,
Буду ждать снова ее я терпя.

Вот исчезают все краски от встречи,
Мозг опьяняет отчаянья слабость.
Кончилась ночь, как и кончился вечер.
Да! ты уходишь, уходит и радость.

Но напоследок скажи мне хоть имя.
Девушка, мой идеал, кто же ты?!
С губ твоих фраза слетела стихийно.
«Имя – Бессонница. Знаешь ли ты?!»

Призрачно гостья моя удалилась.
Шок или транс, где я был, не пойму.
Гостья во мне кислотой растворилась
И, наконец, отошел я ко сну.
21.2.1997
О тебе и о себе
Я, проснувшись ноябрьским утром,
Зря надеюсь, что будет тепло.
Мысль сквозь сон пробивается смутно:
«За окном идет дождь и темно».

Пусть погода совсем не такая,
Светит солнце пускай на дворе,
Но затеряна мысль иная
Для меня, чтобы быть ей по мне.

Через час ухожу в никуда,
Но удачи опять не найти.
Будет снова одна ерунда,
Знаю я изначала пути.

То, что было уже не вернуть.
Нету больше дороги назад.
И вперед не могу я взглянуть,
В эти дни ничему я не рад.

Возвращусь я, наверное, поздно
По невзрачным дорогам ночным.
Небо пасмурно будет и грозно.
Мост и город проеду под ним.

День конечно пройдет как обычно.
Я прекрасного в нем не открою,
Может завтра всё будет отлично
От того, что сегодня со мною.

Без унылых и мрачных тонов
Я не смог рассказать о себе,
Но при помощи ярких слогов
Я сейчас напишу о тебе.

Мне, по правде сказать, не известно,
Как проходит твой день рядовой.
Понадеюсь, всё будет уместно,
Ведь тебя представляю такой.

Когда солнце сияет в зените,
Тульский полдень лучами залит.
Все печали и беды замрите.
Образ ваш должен быть позабыт.

По аллее ты тихо проходишь,
Под ногами листвы нежный шелест
Напевает спонтанно о том лишь,
Что и в осени есть своя прелесть.

Ты сегодня довольна собою
И в глазах у тебя столько счастья,
Устоять невозможно, не скрою,
Пред подобной чарующей властью.

Но капризы осенней погоды
Вдруг приносят откуда-то ветер.
Твои волосы плавно по ходу,
Развеваются в солнечном свете.

Пред тобой открывается город.
Как обычно тебя шумом встретил,
Несмотря на ноябрьский холод
Красоту он твою всё ж заметил.

Здесь своих ты увидишь знакомых,
Зазвучит голос твой при ответе
(А порой в вечерах очень томных,
Он звучит у меня на кассете).

День проходит и снова обратно
Возвращаешься прежней дорогой.
Что-то вспомнишь: тебе что приятно
И предстанешь затем у порога.

Ты, войдя, перед зеркалом встала
И себе, может быть, скажешь ты:
«Как сегодня опять я устала.
Этой жизни пути не просты».
Ноябрь, 1996
Психоделическая элегия
Ледяной занавес –
Так замерзли капли дождя
Это айсберг во мгле
А на нем где-то я

Потерял разум
Не пойму как пройти
Здесь исчезли мои идеалы
Я без них – без пути

Наркоман, пьяница –
Сумасшедший мой ум
Пусть же будет всё кончено –
Оступлюсь, упаду.

Что цель жизни?
Думаю: смерть, ничто, разврат.
С вами плавал мой айсберг
Мне остался веревки захват.

Но нет – хватит!
Наслаждение сумасшествием начинается.
Галлюцинаций рай приходит
И эйфория разгорается

Образы смазливые,
Как вы больно на мне сидите
А вдруг растает айсберг
И вы в пропасть со мной полетите

Особенно один,
А может быть два
Образа, вы просто так, а идеал потерял,
Я найду его едва.

Лицо ночи.
В нем оживут по-новому они –
Образы – призраки для психа
В дожде замерзшем быть мне не одним

Бред обрывочен,
Но он есть целое - это я
Что-то происходит
Разбился айсберг из дождя.

Ставлю крест на себе –
У меня больше нет пристанища
Разбился последний айсберг
Я в бездне ледяной воды плавящейся.

Вот пришли мысли.
Скорее последний раз
Идеал мой, ты далеко, не спасешь
Вот, вот придет предсмертия экстаз.

Конец. Всё.
Красивое сумасшествие
Опять пришли образы издеваться
Опять живой, ведь слышу их приветствие.
Сентябрь, 1996
Путешествие в футуризм
Мои коснулись наконец-то стопы
Тех улиц где проходит смерть
Туда пошел я как к себе домой
Но не вошел, остался я в преддверьях,
Которым буду верен впредь
Инстинкты так хотят порой

Прогулки по туманным альбионам
Нет ничего там, только разум чист
Исчезло всё и вся на переулках
И перекрестках, где начало самоубийств
Летальны спекуляции в прогулках.

Невероятно- в коридорах дум вне сознанья
Задуренное интоксикатором и спиртом
Светит солнце
Пришла иль была здесь смерть –
Совсем недавное
Что быть могло в конце концов.
Октябрь, 1996
Эпитафия празднику от меланхолического дождя
Праздник издал свой последний вздох.
Время его поглотило весь.
Был он застанут почти врасплох.
Он не жилец теперь будет здесь.

Снова в течении времени
Будет реальность действительной,
И до какой-нибудь степени
Может слегка отвратительной.

Память навряд ли останется,
Будет забыто всё день за днем
Праздник прошедший окажется,
В темной могиле прижат камнем.

Мог написать я хорошего,
Делать такого не буду я.
Но пожелаю вам многого
От меланхолического дождя.
7-8.3.1996
Обитатели электрокаблодромов
Ногаю по асфальтолетней улице
Глазею яблокозрачково
Все памятят, что по-немецки десять- цен
Цен изобилие – многокомково.

Вокруг проспектоедущих троллейбусов –
Тьма светонепросветимая
Люблю я этих электрокаблорогов
Ведь едущийнанихахъя

Горизонто- из-за- невыходящее пятно
Где жаркобородые лучи жизнят
Не памятю как называется оно
Мозги мои солнцанепамятят.

Я отпостелился утреннерано,
Первоэтажеслифтился и вот,
Я ушу звукофортепьянно
Как кабломонстр проспектоколесёт.

Где железноквадратный параллелепипед?
Твой лампостеклянный взгляд?
Остановочнождущий абстрактный бред –
В его полнопространстве двери отдверят.

Покрышечно-шуршащие звуковые следы,
Трехдвернопахнущее сиденье –
Черта технопропитанной среды –
Электрокаблодромы-е-ё звенья.
Март, 1996
Гравитационная магнитость
Стрелкочасовое вращенье
Токомолекул плюс и минус
Землокрасивое тяженье,
Притягогрязевшийся свинтус.

Космовлетящие тогда были б
Пернатокрылые лапоклювы,
Коль гравитация земная б
Не землетягла их как плювы.

Магнитоногие грунтостопы
Поверхностноприлипшие магнитно,
Космопридавленной Европы
Полето-взлето-приземление финитно.

Прибитогвоздость континентов –
Космоневстреченна сомненью
И дноприклейкость океанов
Магнитолюба притяженью.

Гравитационная магнитость
Вцентросидящаяпланете
Сцепила всю многогорилость
Стопожорируя на свете.
Март, 1996
Давно здесь я не был зимой
Давно здесь я не был зимой.
Холод румяный, снежные крыши домов.
Останетесь ли вы со мной?
Иль буду я здесь когда-либо вновь?
11.2.1996